Главная /
Рефераты / Законодательная конструкция оснований недействительности сделок должника
Законодательная конструкция оснований недействительности сделок должника
Некоторые авторы (например, С.Э. Жилинский, А.В. Юхнин) высказывают мысль о том, что нормы, предусмотренные п. 2—4 ст. 78 Закона о банкротстве, где речь идет о недействительности сделок должника, совершенных им с заинтересованным лицом (п. 2), влекущих предпочтительное удовлетворение требований отдельных кредиторов (п. 3) и связанных с выделом доли (пая) в имуществе участнику организации-должника (п. 4), надлежит воспринимать как особые, специальные основания недействительности сделок, закрепленные законодательством о банкротстве в дополнение к основаниям, установленным ГК РФ (ст. 162, 165, 168—179). Такой вывод представляется неверным, поскольку не соответствует норме п. 1 ст. 166 ГК РФ, согласно которому «сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом». Это положение надлежит толковать таким образом, что ГК РФ устанавливает исчерпывающий перечень оснований недействительности сделок, не подлежащий расширению другими федеральными законами. Эта точка зрения поддерживается и в литературе, посвященной Гражданскому кодексу Российской Федерации.
Если не рассматривать нормы п. 2—4 ст. 78 Закона о банкротстве как самостоятельные основания недействительности сделок, то каково же в таком случае их предназначение? Ответ на этот вполне резонный вопрос таков: содержание упомянутых пунктов Закона следует квалифицировать как запрещающие нормы (нормы-запреты) и читать их, например, следующим образом: «Должнику запрещается совершать сделки с заинтересованными лицами, если в результате их исполнения кредиторам причиняются или могут быть причинены убытки» (п. 2 ст. 78 Закона о банкротстве). Основанием же для признания таких сделок недействительными будет выступать ст. 168 ГК РФ, которая допускает установление оспоримости сделки, не соответствующей требованиям закона (а сделки, указанные в п. 2—4 ст. 78 Закона о банкротстве, признаются именно оспоримыми).
Изложенное совершенно не означает необходимости корректировки формулировок ст. 78 путем внесения изменений в Закон о банкротстве, а лишь устраняет возможные разночтения в применении ГКРФ и рассматриваемых норм законодательства о банкротстве. К тому же сформулировать положения п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве —как нормы-запрета дело вряд ли выполнимое ввиду невозможности увязать запрет должнику на совершение сделок с шестимесячным сроком, предшествующим возбуждению судебного производства по делу о банкротстве.
Таким образом, опровержение недобросовестных действий должника посредством норм ст. 78 Закона о банкротстве будет юридически грамотным только с использованием их в комбинации со ст. 168 ГК РФ.
Рассмотрев значение ст. 168 ГК РФ в ныне действующем законодательстве о банкротстве, хотелось бы обратить внимание на теоретическую и практическую невостребованность нормы этой статьи Кодекса при применении Закона о банкротстве 1992 г. В этом Законе был раздел VI «Неправомерные действия должника, собственника предприятия-должника, кредитора и иных лиц». Механизм реализации норм, помещенных в данный раздел, на первый взгляд отсутствовал (административных санкций и законодательстве не было, уголовная ответственность также не устанавливалась). Вместе с тем положения ст. 28 указанного Закона, в первую очередь нацеленные на защиту интересов кредитора от «растаскивания» должником своего имущества, достаточного практического применения не получили, причем, по-видимому, как по объективным причинам (небольшое количество возбуждаемых дел о банкротстве, особенно на пер-IIOM этапе действия названного Закона, отсутствие организационных, кадровых условий), так и вследствие сложности доказывания оснований для применения ст. 28.
Статьей 44 Закона о банкротстве 1992 г. устанавливалось, что под неправомерными действиями должника понимаются нарушения, связанные с умышленными, некомпетентными или небрежными действиями должника до открытия конкурсного производства, наносящие ущерб кредиторам, а в ст. 45 конкретизировалось, что к неправомерным действиям должника до открытия конкурсного производства относятся действия, совершенные в предвидении несостоятельности (банкротства) предприятия и наносящие ущерб интересам всех или части кредиторов (далее шел незакрытый перечень примеров таких действий). Следовательно, убыточные для кредиторов сделки должника могли при наличии указанных условий рассматриваться как не соответствующие закону (ст. 44, 45 Закона о банкротстве 1992 г.) в силу прямого указания об этом в его тексте и признаваться недействительными пост. 168 ГКРФ, а до введения » действие части первой Кодекса — по п. 1 ст. 30 Основ гражданского законодательства.
Иными словами, нормы раздела VI Закона о банкротстве 1992 г. содержали дополнительные к ст. 28 этого Закона правовые средства охраны интересов кредиторов от «растаскивания» имущества должника-банкрота, но лишь с тем отличием, что здесь уничтожалась сила сделки в целом, а не отдельных действий по ее исполнению, как было заложено в ст. 28. Однако, как уже указывалось, опровержение действий предприятия-банкрота путем признания недействительными сделок, обладающих признаками неправомерных действий, ни теоретической, ни тем более практической реализации не получило.
Похожие рефераты:
